Будущее профессии: режиссер-документалист

В начале этого года «Национальная Медиа Группа» — один из крупнейших медиахолдингов страны — объявила о создании «НМГ ДОК», кластера по производству документального контента для ТВ и онлайн-платформ. Эта новость говорит о двух вещах: документальное кино в России пользуется спросом и имеет коммерческую привлекательность для создателей и распространителей; документальное кино нуждается в поддержке.

Одним из членов экспертного совета «НМГ ДОК» стал Родион Чепель, сооснователь студии «Амурские волны». Вы могли не слышать это название, но вряд ли совсем мимо вас прошли документалки «Пелевин», «Дуров», «Листьев. Новый взгляд» или тру-крайм-сериал «Это реальная история». Последняя на сегодняшний день большая работа Родиона Чепеля — «Горбачева», история жены первого и единственного президента СССР Михаила Горбачева.

АЧБД поговорил с режиссером о том, что такое документалистика сегодня, как и зачем в нее приходят и какое будущее ждет тех, кто снимает документальное кино в России. Бонус — топ-5 документалок, по мнению Чепеля.

— Моя основная черта характера — что в юношеские годы, что сейчас — любознательность. Мне всегда было интересно знать, как устроен мир, сформировать собственную картину о нем. Изначально я учился на политологии, а параллельно получал философское образование.

Многие после окончания университета ехали работать в другие страны. Моего знакомого, например, отправили в Мавританию — на тот момент там шла гражданская война. За четыре года работы все, что он видел о стране, — пасущиеся козы за окнами посольства. Для меня это было дико скучно, и представление о мире таким образом я получать не хотел.

Вначале это были глянцевые печатные издания — но там я не понимал, для кого пишу. Потом появилось телевидение. Я снял репортаж про сантехника Мартина. Это был человек из театральной тусовки, который занимался ремонтом водопроводов. У него была своя философия жизни, которую как раз и хотелось исследовать. С этим репортажем я выиграл премию «Профессия — репортер» от НТВ. Это была моя первая награда. С признанием пришло четкое понимание, что я делаю. А главное — для кого.

До того как прийти в документальное кино, я на протяжении 10 лет каждую неделю снимал репортажи. Все происходило уже на автомате, интерес при этом не терялся, но хотелось создать что-то свое, другое, независимое.

В 2014 году я приехал в Северную Осетию и впервые увидел школу в Беслане. Разрушенный спортивный зал, оставшиеся пятна крови на полах. У меня был шок, и я не мог просто взять и уйти. По моей инициативе мы сняли фильм «Комитет» про женщин Беслана. Это был первый полноценный документальный проект с возможностью более глубоко проанализировать события, судьбы героев.

В 2017 году мы с партнерами открыли студию по производству документальных фильмов и сериалов «Амурские волны». Это очень удачно совпало с запуском стриминговых сервисов в России — Premier, «Кинопоиск». Мы мало понимали, что это такое и как работает. Но общий язык нашли. У платформ был запрос на кино, а у нас был большой телевизионный опыт. Так и получилось совместить две отрасли.

«Амурские волны» профессионально исследуют реальность, но такой контент в России непопулярен: об этом говорят цифры. Я думаю, что у нас все еще нет культуры честного диалога с самим собой. Отношение к доку похоже на отношение к психотерапии. Мода на нее в Россию пришла где-то 10 лет назад, но до сих пор люди боятся правдиво и открыто говорить о своих проблемах, недостатках. Для нас слово «развод» еще с советских времен осталось чем-то ужасно стыдным. Почему? Мы же давно живем в другое время, с другими правилами.

YouTube — проще и тоже работает на скорость. Канал постоянно нужно снабжать новыми роликами, от этого снова теряется глубина и качество. Например, мы выпустили фильм про Владислава Листьева в одно время с Ксенией Собчак. В ее проекте было больше доступа к интересным героям, но, как мне кажется, у «Амурских волн» получилось глубже залезть в тему. У нас было больше ресурсов, в том числе временных, на поиск интересной, эксклюзивной информации.

Ко всему прочему на типичном YouTube-канале невозможно представить наш фильм, например, про Пелевина. Он стоил дороже, чем любой проект, снятый для YouTube. Иногда на кино столько не тратят.

В документальном кино всё против тебя. В художественном проекте ты написал сценарий и идешь по нему. Документалистика — экспромт, в любой момент все может изменится. За время съемок может поменяться управленческая команда, творческая бригада. Недавно мы вообще столкнулись с тем, что главный источник информации для фильма, к сожалению, умер.

Фильм имел большой успех, но я часто слышу: как можно было снять фильм про Дурова без Дурова? Павел отказывался разговаривать с российскими журналистами, но мы были настолько дерзкими, самонадеянными, что решили рискнуть. И Павел вышел на контакт, поучаствовал в создании фильма, но отказался присутствовать в кадре, и вместо него был его многолетний партнер — Илья Перекопский.

Вообще такими вещами не стоит пренебрегать: если есть возможность, ты всегда должен найти героя, договориться с ним всеми возможными и невозможными способами.

Документальный сериал «Это реальная история» про самые громкие преступления России стал для «Амурских волн» отправной точкой. Это был первый успешный проект, продолжение которого ждут до сих пор. Пилотная серия была про Виктора Коэна, и наверное его история меня больше всего заинтриговала.

Еще был отдельный форум «мамочек» с Дальнего Востока. Представьте: люди сидели дома и проводили собственное расследование. На форуме были собраны целые тома, похожие на тома уголовного дела, — это тоже было удивительно.

Мне нравится сама фактура персонажей, например, из русской глубинки. Когда наша съемочная группа привезла записи интервью героев из Карелии для сериала, у них был такой говор, что было непонятно, о чем они нам рассказывают. Они были настолько фактурные, что можно было смотреть не отрываясь.

Вообще для каждого своего героя на момент съемок ты должен стать лучшим другом. Важна не сама история и информация, которую ты хочешь получить, а именно человек.

Для прорыва на рынке не хватает режиссера с большим именем из художественного кино. Нужно говорить и показывать, что документалистика в России может быть популярна, как и обычные фильмы. Потенциал есть — и возможности тоже. Сегодня отрасль кинопроизводства стремительно меняется в связи с уходом крупных зарубежных компаний, и нишу отечественной документалистики надо продолжать развивать.